О.Н. СМОЛИН, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по науке и высшему образованию, доктор философских наук, академик Российской академии образования, руководитель Рабочей группы по вопросам доступного и качественного образования для детей с ограниченными возможностями здоровья Комиссии при Президенте Российской Федерации по делам инвалидов
Позвольте от имени Комитета Государственной Думы по науке и высшему образованию в качестве руководителя Рабочей группы по образованию детей с ограниченными возможностями здоровья при президентской комиссии по делам инвалидов и в качестве куратора Экспертного совета по этим проблемам при Комитете по науке и высшему образованию сердечно приветствовать участников круглого стола, посвященного инклюзии в образовательном процессе, и пожелать интересных идей, творческого общения и, главное, конструктивных практических выводов.
Не хочу ограничиваться формальными поздравлениями и позволю себе высказать три соображения.
Первое соображение. Целью государственной политики по отношению к инвалидам должно быть обеспечение инклюзивной жизни. Инклюзивное образование – один из путей, ведущих к инклюзивной жизни. Но есть и другой путь, который называется коррекционное образование. Я в своей жизни шел именно вторым путем и, как вы заметили, достаточно успешно.
Второе соображение. Пятнадцать лет назад главной проблемой был недостаток инклюзии, и тогда я получал много писем на эту тему. Сейчас главной проблемой в этой области стала, я бы сказал, псевдоинклюзия, или даже жестче – профанация инклюзии. Она может выражаться по-разному. Например, детей выводят на домашнее обучение, т. е. фактически исключают их из обычной жизни и называют это инклюзией. Другой пример – инвалидов самых разных нозологий, которым трудно общаться между собой, объединяют в одной школе и называют это инклюзией. И, наконец, закрывают коррекционную школу, детей помещают в обычную школу без создания специальных условий, и это тоже называют инклюзией. Конечно, все это к инклюзии не имеет никакого отношения, всех этих трех бед надо избегать. Мы убеждены, что в нашей стране должны параллельно развиваться системы инклюзивного и коррекционного образования.
Третье соображение. Было время, когда примерно за три года в стране были закрыты 280 коррекционных школ, по данным Министерства науки и образования того времени. Тогда даже Валентина Ивановна Матвиенко по этому поводу возмущалась. При министре Ольге Васильевой процесс ликвидации коррекционных школ прекратился. Сейчас количество коррекционных школ продолжает сокращаться. За последние три года их стало меньше на шестьдесят. Причем, мы точно не знаем, речь идет об их закрытии или слиянии. Но, тем не менее, и то и другое не здорово. Когда, например, коррекционные школы для детей с нарушением зрения сливают со школой для глухих или детей с аутизмом, это – не инклюзия. Таким детям очень сложно общаться между собой. Мы против этого выступаем.
В настоящее время в Государственной Думе рассматривается проект закона о внесении изменений в Закон об образовании в части образования детей с ограниченными возможностями здоровья и инвалидностью. Одна из поправок, которая согласована нами с Министерством просвещения РФ, идея которой принадлежит министру Сергею Сергеевичу Кравцову, заключается в том, чтобы ликвидация или реорганизация коррекционных школ была возможна только с согласия федерального Министерства просвещения. Мы эту поправку поддерживаем и надеемся на ее принятие.
Будем продолжать работать для того, чтобы право на образование детей и
студентов с инвалидностью и ОВЗ было реализовано в полной мере.
